О шведском городе Ниене, который чаще называют Ниеншанцом, в наши дни слыхал каждый петербуржец – да и не только петербуржец. Отметим, впрочем, что название «Ниеншанц», применительно к поселению, употреблять не вполне верно – так называлась только крепость, да и то, так сказать, с русско-немецким акцентом. А подданные шведской короны жили здесь по крайней мере с начала XIII века, когда в районе современной Охты выросли земляные стены Ландскроны.
Как и многие другие пограничные города и городки, это поселение не единожды опустошалось и отстраивалось вновь, пока, наконец, в первой половине XVII века оно не стало полноправным городом Ниеном. Ему, впрочем, тоже не повезло.
Легендарный Ниен растворился в прошлом почти без следа?
Ниен не единожды штурмовали и захватывали, и когда шведы во время Северной войны уходили отсюда – как оказалось, навсегда – все городские постройки были сознательно сожжены. Тут же на этой земле была основана столица Российской Империи. То немногое, что уцелело от шведской крепости, в последующие десятилетия также оказалось срыто. А от города осталось и того меньше: курительные трубки, фрагменты мостовых, ржавые гвозди и прочий мелкий археологический улов.
Благодаря таллиннскому историку Иосифу Кацу мы знаем, что… не совсем.
Хинрих Люр
Среди обитателей Ниена в конце XVIII века значился и один, весьма почтенный, торговец и судовладелец Хинрих Люр. Дела у него шли успешно, местные жители его уважали, и потому нет ничего удивительного в том, что Люр, потомок немецких купцов – искателей приключений, стал членом городского совета и старостой в местной немецкой лютеранской церкви. Немецкой – потому, что Ниен почти всегда был городом, где одновременно жили несколько этнических и конфессиональных общин, в том числе и русские, у которых имелся свой православный храм. Немецкие лютеранские пасторы, в свою очередь, конфликтовали со шведскими лютеранами… В общем, жизнь в маленьком Ниене кипела.
И, наверное, так бы и закончил Хинрих Люр свой век почтенным ратманом в пограничном шведском городке, если бы не война и не переход этих земель под власть русской короны. Пришлось отправляться на запад, и этот путь занял, ни много ни мало, девять лет. За это время скончались жена и сын Хинриха, но что примечательно, в эту долгую дорогу он взял с собой церковные облачения, светильники и даже колокола из своей кирхи в Ниене.
Финская кирха в Стокгольме
Где остались колокола, сейчас уже сказать невозможно. А вот все остальное в итоге оказалось в Стокгольме, где и было передано финскому лютеранскому приходу. Облачения использовались еще в XIX веке. А светильники… А светильники можно видеть и сегодня, в том же храме в Стокгольме, по адресу Слоттсбакен, 2В-С, под самыми окнами королевского дворца. Некогда освещавшие молитвенные собрания в лютеранской кирхе в районе нынешней Охты, последние три столетия они находятся здесь – в городе, бывшем метрополией для жителей Ниена.
Поэтому, если вы вдруг окажетесь в Стокгольме, то загляните в финскую кирху и посмотреть на светильник ратмана Люра – быть может, самое существенное материальное свидетельство, оставшееся от времен давно исчезнувшего города Ниен…